Служба Радости - Страница 103

103

А плотина рушится. Две кислотные бомбы сделали свое разъедающее дело на славу. Цимлянская ГЭС — сооружение старое, ломается легко. Из бочонков с кислотой по плотине ползут две вертикальные линии, камень плавится, превращается в зеленую магму. Как только бреши достигли кромки воды, та устремилась в Дон двумя водопадами. Милиция срочно трубит эвакуацию, власти не могут понять, почему террористы все-таки разрушили плотину? От дыр-черточек, оставленных кислотой, побежала паутина трещин; всем уже ясно — плотине конец. На берегу Шойгу матерится в голос. И вот, свершилось. Огромный кусок отваливается от плотины, летит к Дону. Всем, кто это видит, кажется, он падает медленно и нереально. Со стороны платина напоминает гигантскую вафлю, которую поедает невидимый великан. Исполинские 'крошки', размером с пятиэтажный дом, сыплются в воду, поднимая фонтаны брызг, порождая волны, чуть меньше цунами. Гордость инженерной мысли продержалась минуты три, а потом упала кучей бесформенных обломков. Поток воды устремился по Дону, сминая прибрежные поселки, казачьи станицы, города. И никто не заметил, как ровный каменный куб с Трохиными внутри развалился, плюхнувшись о гладь воды, и, подхваченные волнами, два брата с сестрой понеслись в сторону Ростова. Никто, кроме Жюбо Анортон Гуета и Манады Трансис.

Жюбо смог хоть что-то разглядеть. Вперемешку с мусором он полетел вниз с двадцатиметровой высоты, муть в воде рассеялась. Рядом меланхолично падал какой-то огромный суперкомпьютер. А вон и Манада, тоже летит. Кишки развеваются на ветру, из тела брызжет кровь, а она что-то орет, смеется беззубым ртом и размахивает оторванной рукой. Похоже, ей весело. Жюбо перевернулся в полете, окинул взглядом расширившуюся реку. Вдалеке видны три точки, гребущие по волнам. Вернее, две держат под руки третью и гребут. Отсюда они похожи на человеческий катамаранчик. Жюбо сталкивается с поверхностью воды, уходит на дно, но руки безошибочно находят узлы скрепления доспехов, и уже спустя пять секунд те опадают, сливаясь с прочим мусором. Возможно, когда плотину будут отстраивать заново, доспехи пойдут как расходный материал. Сверху падет плита, Жюбо едва успевает увернуться. Мертвец великолепно плавает, напоминает нечто вроде бледной мурены, заштопанной в нескольких местах. Сверкая голым задом, он устремляется в погоню.

Манаде избавиться от доспехов тяжелее — Света превратила их в листы искореженного металла. С другой стороны, можно выползти сквозь бреши. Так Манада и делает. Она освобождается, запихивает кишечник внутрь, чтобы не путался под обрубками ног, хочет погнаться за Трохиными, но… сверху ее накрывает огромной плитой. Манаду прижимает к дну, ноги оказываются под плитой. Рядом падает еще один кусок плотины. Если так продолжится (а в это сомнений нет), ее завалит камнем и железяками. Плита придавила ноги чуть выше колен. Похоже, придется расстаться с ними во второй раз. Ножи все еще в руках, Манада начинает полосовать бедра. Это процесс длительный — особенно трудно пилить кости. Хорошо хоть на лезвии есть зазубрины, как у пилы. Видимость давно пропала — все окрасилось ее кровью и илом, поднятым со дна. Вокруг слышны глухие удары падающих камней. Сначала 'плюх' о воду, потом 'буп-п' о дно. Работа сделана! Никогда еще Манада так не радовалась потере конечностей, а отрезало ей их несчетное количество раз. Руки замелькали, как два пропеллера. Правда, оторванную пришлось зажать во рту, а без зубов удерживать ее трудно. Но она справилась. Половинка мертвого человека едва успевает поднырнуть под очередной плитой, и вот — она в безопасности. Оставляя позади кровавую полосу, Манада плывет за Трохиными.

Волны несут Жюбо со страшной скоростью — не хуже локомотива. Правда, несут и Трохиных, но все равно, с каждой секундой расстояние сокращается. Мертвец не знает усталости, а проклятые уже давно выбились из сил. Света вообще на грани потери сознания. Мужчины гребут, но Женя устает. Петя еще держится, поэтому плывет немного впереди и, сквозь сбившееся дыхание, материт брата-колдуна.

— Где твое хваленое колдовство вблу-шрол-лоолп? — кричит Петя, захлебываясь водой.

— Не… могу… больше… — едва-едва отвечает Женя.

Ассенизатор смотрит назад и скрипит зубами — мертвый демон догоняет. От бешеной работы рук и ног вверх летят три фонтана, для лучшего скольжения голова опущена, и только бледная задница над водой служит не то перископом, не то парусом. Минуты тянутся медленно, исполинская волна не думает сбавлять скорость. Они несутся на первом валу, но где-то позади второй догоняет. В нем бултыхается мертвая демоница, проклиная все на свете. Трохины не успевают. Если их не догонит мертвец, настигнет мертвая — скорость второго вала куда больше. Но тут рядом выныривает… на вид бревно трехметровой длины. Сом! Огромный сом-великан, может быть даже, сом-людоед. Во лбу торчит болт Жюбо. Петя в ужасе таращит глаза — сначала мертвые демоны, теперь еще и эта рыбина! Но Женя почему-то улыбается. Сом подплывет ближе, Женя кое-как цепляется за болт. Как только рука ухватилась покрепче, рыбий хвост заработал не хуже корабельного винта. Трохиных резко рвануло вперед. Петя понял: рыба — их спасение. Он подтянулся и обхватил ладонь брата, скрепляя хватку. Теперь самое сложное не выпустить Свету.

Жюбо хочется закричать — он кричит. Правда, в воду. Ругательства облекаются в пузыри и пропадают втуне. Он гребет ожесточенно, но сом явно быстрее. Колдовство, мать его! Жюбо и не предполагал, что Женя настолько силен. Да он и не силен. Вероятности есть, а вот искусства ими управлять не хватает. Но хватило, чтобы приручить кильку-переростка и спастись. В который раз спастись. Но ничего, рыба может плыть быстро, но даже она устает. Поэтому Жюбо гребет, не оставляя усилий.

103