Служба Радости - Страница 59

Отступление Архивариуса:

Камин почти потух. Тени ложились на зал причудливо. Почему-то большая часть окутывала Эстебана. Он неподвижно сидел на краю толстого ковра, и казалось, не слушал разговоры Пети со Светой. Старший брат не вмешивался в беседу, предпочитая медленно погружаться в сети Бахуса. Младшие брат и сестра уже полчаса говорили на повышенных тонах, обсуждая рисунок цыганского барона.

— Ты можешь ошибаться! — чуть не кричал Петя.

— Я что, по-твоему, слепая? Я ему руку оторвала и, думаешь, лица не запомнила?

— Ты могла рассказать Женьке, он ему и готово! Пожалуйста, вот вам рисунок, чтобы убедить нас в этой бредовой истории!

— Я никому не описывала его настолько подробно!

— Твое неверие глупо… — пробормотал Эстебан. — Какой мне резон врать?

— Врать? — переспросил Женя. — Э-э-э, дай-ка подумать? Что-то такое крутится… Деньги! Деньги, твою мать! Ты хочешь выдоить нас, как гребаных коров!

— Петя! — подал голос Женя. — Эстебан мой друг и… партнер. Повежливей, ты у меня в доме.

— В таком случае, брат, я ухожу. Я человек науки, а не дерьмовый шаман.

Женя махнул рукой и поднялся с кресла. Света хотела его остановить, но на предплечье легла ладонь с длинными розовыми ногтями.

— Пусть идет, — сказал цыган. — Если на то будет воля судьбы, он получит знак в ближайшее время.

— Что это значит? — спросила Света, синхронно с хлопком двери — Петя покинул зал.

— Это значит, сестра, вскоре они придут за ним, — сказал Женя. — Вернее так: теперь они придут за ним, а не за мной. Я прав, Эстебан?

— Да. Но не волнуйся за него, сильная женщина. Пока проклятье довлеет над вашей семьей, он останется в безопасности.

— Правда, он нам нужен… — пробормотал Женя, делая очередной глоток.

— Но не сегодня. Не сомневайся, Евгений, он изменит свое решение. Если надо будет…

— Я понял, — перебил Женя. Сестра посмотрела на него подозрительно.

— Но если ты, сильная женщина, поверила нам, мы можем поговорить о более важных вещах.

Цыган, наконец, вступил на ковер. Свете показалось, по пентаграмме пробежала волна желтого сияния. Эстебан прошел между братом и сестрой, присел в освободившееся кресло.

— И что за более важные вещи? — Света плотоядно улыбнулась, демонстрируя цыгану, что не боится его. Разумеется, получилось неубедительно. Эстебан сел в кресло, как король на трон — вальяжно ушел вглубь черной обивки, закинул ногу на ногу. Левая ладонь поправила рог, торчащий из ушного отверстия, черная дырка слухового аппарата взглянула на девушку.

— Самые важные дела, как правило, приходится делать на гране катастрофы, — пояснил цыган. — У русских есть прекрасная поговорка: люди начинают тушить пожар, когда горит уже одежда. Так и в нашем случае.

— Что это значит?

— Это значит, сестра, начни мы действовать год назад, демоны могли и не прийти за тобой! — взорвался Женя. В этот крик он вложил все раздражение на родственников, всю злобу, оставшуюся с тех пор, когда неудачи подстерегали на каждом шагу. — Если бы вы, тупые уроды, тогда послушали меня, все было бы иначе! Но нет, у вас мозгов, меньше чем у курицы! Вот скажи, сестра, а ты засыпаешь, когда в комнате гасят свет?

Язык Жени заплетался — он выпил уже почти бутылку коньяка, но Света никогда не делала поблажек пьяным. И никогда не прощала таких слов. Мышцы напряглись, повязка на груди лопнула, и с диким рыком Света ринулась к брату. А тот сидел с бокалом в руке и скалился. Вторая рука поманивала пальчиком. Света преодолела расстояние за секунду, сейчас она сотрет эту усмешку ко всем чертям…

Внезапно, приближающаяся в клубах красного тумана рожа брата сменилась ковровым покрытием. Света сначала не поняла, что произошло, и только через пару секунд дошло — она упала. Но как? Вроде, подножек ей никто не ставил, в спину не толкал. Подняла голову и увидела пару кожаных сапог с косыми каблуками. Эстебан стоял между ней и Женей.

— Боюсь, тебе придется сначала пройти сквозь меня, — сказал цыган. Он нисколько не волновался — по крайней мере, голос не дрожал.

— И поверь, пройду, — пробормотала Света. — Как трактор по пашне!!!

Света хотела схватить его за ногу, но…

Барон исполняет что-то вроде танцевального па, вроде как гопак пляшет, и девушка получает сапогом по лицу. Она ревет и отталкивается руками от пола. Такое можно увидеть только в фильмах, где актера поднимают за трос, но силы в руках Светы хватает. Она переходит из горизонтального положения в вертикальное тут же и… падает на спину. Эстебану не пришлось сильно напрягаться, хватило легкого толчка в грудь, и Света снова распласталась на ковре. Благо, он мягкий, удар затылком смягчается.

— Как ты собралась сражаться, если не можешь встать? — все также холодно осведомляется цыган.

— Ах ты, кусок черножопого говна!!!

Света переворачивается на бок и поднимается со скоростью ласки. Огромная бабеха явно не собирается ни у кого занимать ловкости, или тем более силы. Она поворачивает на цыгана и брата глаза, покрытые красными прожилками: барон вальяжно стоит, Женя скалится в кресле. Находясь на грани бешенства, Света не чувствует, грудь покрылась влагой — это открылась рана. Носорожица в черном платье движется на ублюдков, посмевших смеяться над ней и… не понимает, как снова падает. В голове пробегает: 'Да сколько можно меня ронять?!'. Щеки пылают алым — это Эстебан залепил ей три пощечины. Залепил настолько быстро, что она даже не увидела движения рук.

— Успокойся! — рявкает брат, но, конечно, не успокаивает Свету.